Фред вообще был человеком довольно счастливым. Но сейчас он был особенно счастлив. Потому, что он собирался осчастливить одну из четырех самых любимых женщин в его жизни. Первой, конечно же, была его мама, которая наверняка разрыдается от счастья на свадьбе. Второй — Джинни, которая тоже, возможно, будет тихонько всхлипывать, но совершенно точно — радостно смеяться. И третья это, собственно, его без нескольких минут жена, Анджелина Джонсон. Впрочем, фамилия Джонсон доживала свои последние минуты. Как гордый алый флаг она реяла над неприступной цитаделью девичества, и он, Фред, скоро этот флаг сорвет, поставив новый — рыжий и радостный.
Кто-то может спросить, что же эта четвертая любимая женщина, неужели любовница? Нет, Фред был уверен, что однажды у него будет дочь, и она займет это почетное место. Сначала, конечно, сын, такой же радостный, непоседливый и рыжий, который будет просто копия папочка.
Этот день был слишком радостным и счастливым, и, наверное, слишком рыжим. «Нора» снова переживала пожар, но на этот раз он не разрушал ее, сжигая все на своем пути, как три года назад, когда война еще не была окончена. Этот пожар был другим, созидательным, истинно уизлевским, ибо представителей этой славной фамилии собралось здесь слишком много.
Фред крутился перед зеркалом, он все никак не мог решить, галстук или бабочка? Или все сразу, что будет выглядеть нелепо, но очень в его стиле? Или вообще без всего? Последняя мысль его позабавила, и он засмеялся, представив, какие лица будут у гостей, когда он выйдет вообще без всего. Громче всех будет смеяться Джинни, до истерики, почти до слез. И она потом долго будет припоминать брату самую его громкую и самую неприличную шалость…
Фред решил, что ни галстука, ни бабочки он одевать не будет. Это для него слишком пошло и официально. Он привстал на носочки, ощущая бурление неуемной энергии, совсем уж неофициально расстегнул верхнюю пуговицу белоснежной рубашки, а потом снял пиджак, откинув его в сторону. Теперь только черные туфли, черные строгие брюки и рубашка. Все остальное — лишнее, Фред собирается жениться именно в таком виде. Пусть его мама скажет спасибо, что он не вырядился как клоун.
— А еще за то, что не поставил обязательным условием одеваться всем, как им хочется… И за то, что не наложил на нее связывающее заклинание, чтобы она не бегала почем зря и не суетилась, пока все не закончится, — он крутанулся у зеркала последний раз, и, широко улыбнувшись, вышел из своей комнаты, спускаясь по лестнице вниз. — Именно так я и хотел сделать на своей свадьбе, когда женились Билли и Флер!
После окончания войны свадьбы гремели одна за другой. Сначала Гарри и Джинни, сразу после них – Рон с Гермионой… Теперь вот пришла очередь Фреда и Анджелины, и рыжий точно знал, что примерно в начале последней трети вечера Перси хочет сделать предложение своей девушке.
Фред вышел на улицу, зажмурившись на несколько секунд от яркого солнца, под лучами которого его волосы вспыхнули огнем, а рубашка стала казаться еще более белоснежной.
— Красавец! — тут же ахнула Джинни и засмеялась: — Сама бы за тебя вышла!
— Фред, где галстук? — накинулась Молли на сына. — А пиджак? Неужели ты собрался жениться в этом?
— Мама! — упрямо ответил Фред, но что именно «мама», так и не уточнил. — Где сейчас ходит любимейшая из моих женщин? Неужели все еще не может оторваться от зеркала?